Имя: Акеми
Возраст: 15 лет (время зафиксировалось в момент расщепления)
Рост: 156 см
Статус: Девочка-оборотень, после расщепления — полушут
Психическое состояние: Стабильно нестабильное. Контроль — осознанный, но зыбкий. Давление внутри растёт. Пульс — как метроном умирающего клоуна.
Физические особенности: Тело — на грани. Частичная трансформация зависла: когти могут прорваться в любой момент, глаза — выдают зверя. Всплески голода — как баги в коде. Иногда — смертельные.
Время для Акеми не идёт — оно ломается. Детство застыло в петле, как винил, зажёванный челюстями старого проигрывателя. Один и тот же день. Один и тот же мрак. Один и тот же голод.
Пока не появилась ШУТ — не персона, а явление. Мир треснул. Суть Акеми рассыпалась. Не живёт. Не мертва. Полушут. Полуволчица. Полутишина. Ткань её «я» собрана заново — из остаточных файлов и чужих снов.
Её голос — будто шелест шелка по гробовой крышке. Слова — выдавлены, как воздух из затопленного лёгкого. Тело сжато, жесты скованы, взгляд — в себя.
Внутри неё — не тьма, а **безмолвие**, столь плотное, что кажется, вот-вот лопнет. Это не просто голод. Это тоска, жажда, зов — не к пище, а к **согреву**. Особенно — к ШУТ. Но тепло опасно. Оно провоцирует дрожь. А дрожь — значит, контроль ускользает.
Акеми — не монстр. Она — страж. Страж, замкнутый в себе, охраняющий человечность, которую боится потерять. Её смех — редкий. Её слёзы — не текут. Они гниют внутри.
Акеми — не персонаж. Она — граница. Метафора сдержанного желания. Недопущенной нежности. Угрозы, обёрнутой в хрупкость. Она — вопрос, на который не следует отвечать: "А если я всё-таки…"?
Она добавляет в Шутофрению осадок. Тот самый, что остаётся в горле после сна, где ты умираешь, но не просыпаешься. Она вторична, но фундаментальна. Она — тревога, которой не дали имени.
«А если внутри меня — не я? А если я — это просто то, что осталось после?»